Серые глаза посмотрели на часы.
-14-38. Пора идти,- прошептали губы.
Ноги обули кроссовки, руки накинули куртку на тело, а на голову надели шапку и капюшон.
Ключ повернулся в замке.
Ноги стали отсчитывать ступеньки. Подъездная дверь распахнута, а за ней зима натягивает белую пижаму на город. С неба сыплется белое конфетти. Руки заползли в карманы, словно медведи в берлогу, а ноги решительно зашагали.
-Куда вы так спешите, ноги?,- спросили руки.

Я проснулся и пошёл на кухню, зажёг спичку лёгким движением руки и она загорелась яркой звездой, наведя на меня прицелы глаз и целясь переливающимися зрачками пламени. Я поймал её перекошенный взгляд и мы смотрели друг на друга до тех пор, пока мои пальцы не почувствовали игривое прикосновение её пламенных ладоней. Включил подачу газа и чайник оказался в жарких объятиях огня. Я взял гитару-подругу и пальцы поцеловали струны нежно-нежно, как целует парень девушку на первом свидании. Я начал петь о том, что снова не буду бриться, одену потёртые джинсы и, что в небе два самолёта столкнутся крылами и что-то случится. Чайник закурил после поцелуя с огнём и я, чтобы он не надымил на кухне, отнял у него сигарету, перекрыв подачу газа. Налил кипяток в чашечку и стал наблюдать, как чаинки кружились в медленном вальсе и погружались на дно, подобно Титанику. Выпив этот целебный напиток, я взбодрился.

Чистый лист бумаги лежал на спине, он был погружён в глубокий, цветной сон. Этот сон был приятен и интересен, поскольку лист улыбался и что-то при этом бормотал себе под нос. Но неожиданно он почувствовал чьё-то прикосновение, оно было нежным и едва ощутимым, но лист был очень чувствителен и тут же проснулся.
— Кто ты?- спросил он.
— Я первая строка нового рассказа.

Лето подстриглось налысо, надело чёрные очки и село в трамвай, который загромыхал по двум железным параллелям.
Зима натянула перчатки, набросила на голову капюшон и уверенно ступила на ступеньку поезда, оседлавшего рельсы, словно наездник дикую лошадь.
Осень надела куртку с заклёпками, кожаные штаны, ботинки и шлем. Нажала на акселератор и мотоцикл помчал, оставляя за собой клубы дыма.
Весна нарядилась в зелёное платье, обула туфли на высоком каблуке, сделала модную причёску и прихватив с собой весёлое настроение, села в такси.
Времена года направлялись на общую встречу, чтобы решить- кто из них актуальней сейчас?

Ночь набросила на город чёрный капюшон, а фонари, свесив голову, стали чихать ярким светом от того, что им в нос попал летящий сверху кокаин, который рассыпала зима при взвешивании очередной дозы.
Никто из прохожих не вдыхал этот наркотик, всем и так было весело.
Труба на крыше дома затянулась папиросой и выпустила кольцами дым. Он поднимался всё выше и выше, пытаясь дотронуться рукой до неба-корыта, в котором луна полоскала звёзды, чтобы они были чистыми и ярче светили.

Я был один в комнате с открытым окном. Тишина вошла в дверной проём, как нитка в иголку, и проглотила меня целиком, не разжёвывая. Мне было легко и приятно находится в её утробе. Я ощущал себя ещё не родившимся ребёнком в лоне матери. Она почувствовала это и стала гладить свой живот, радуясь младенцу. Цвета становились ярче и насыщенней, а отсутствие звуков забавляло своей загадочностью.
Лёгкое дуновение ветерка показалось мне морским бризом, а собственное дыхание- шумом волн.
Я закрыл глаза и с головой погрузился в ощущения.
И вдруг оказался на берегу моря. Я стоял босиком на песке и нахлынувшая волна обняла мои ноги. От этого объятия холодок, как электрический заряд, пробежал по всему телу. И тут я решил стать художником. Я представил, что держу в руках цветные краски и кисть. Вот я рисую солнце на небе-холсте, облака, а вот и парусник плывёт по волнам. Нарисую я ему зелёные паруса. Вот и готов рисунок.